307
М. А. УЛЬЯНОВОЙ. 13 ФЕВРАЛЯ 1910 г.
опоздал ответом. Как идет твое выздоровление? Надеюсь, врачи-то уже бывают осторожны и не позволяют себе браться за дела раньше полного выздоровления? Я здесь частенько думал об опасности аварий, когда на велосипеде ездил по центру Парижа, где движение дьявольское. Но в деревне, зимой вывалиться так, как ты! Должно быть, лошадь совсем бешеная и езда была бешеная тоже?
Черкни как-нибудь, вполне ли поправился. Анюта писала, что ногу надеются вылечить (вполне ли? можно ли будет ездить на велосипеде?), а плечо нет. Так ли это? Мне что-то не верится, чтобы вообще нельзя было вылечить сломанную лопатку. Надо уже основательно взяться за лечение и вылечиться до конца.
Насчет Маняши думаю, что хорошо бы ей летом отдохнуть подольше. Мама тоже про это пишет, но боится, что не вытащит ее... А следовало бы.
У нас все по-старому. Жизнь тихая. Погода стоит такая хорошая, что я собираюсь взяться опять за велосипед, благо процесс я выиграл и скоро должен получить деньги с хозяина автомобиля.
Жму крепко руку. Выздоравливай скорее и основательнее. Наши все шлют привет.
Твой В. У.
| Послано из Парижа на ст. Михнево Серпуховского уезда Московской губ. Впервые напечатано в 1929 г. |
Печатается по рукописи |
207
М. А. УЛЬЯНОВОЙ
13/II. 1910.
Дорогая мамочка! На днях получил твое и Анютино письмо. Большое, большое merci за них. Я теперь освободился от тех делишек, которые заставили меня слишком коротко и наспех ответить Маняше (напишу ей вскоре).
