249
РЕЧЬ НА IV СЕССИИ ВЦИКIX СОЗЫВА
с разрешением которого очень опаздывали до сих пор при всех прежних системах законодательства и при всех прежних конституциях. Это считалось неважным. Казалось, что на местах можно оставить и старинку. Мы думаем наоборот. Мы убеждены, что если наша революция достигла настоящих успехов, то это потому, что именно власти на местах, опыту самих мест мы всегда уделяли самое главное внимание. Если революция в октябре 1917 года добилась сразу таких успехов, что к весне 1918 года нам казалось, что война уже прекращена, — на самом деле она только начиналась, и начиналась в худшей своей форме, в форме гражданской войны; на самом деле мир с немцами означал поддержку этими немцами худших элементов гражданской войны; на самом деле тогдашний мир с немцами, который к осени развалился, означал сплошь и рядом поддержку этих элементов и союзными державами, которые нас же обвиняли в заключении мира с немцами. И если, я говорю, революция с такой быстротой в несколько месяцев, даже в несколько недель, сделала свое дело, то это потому, что мы всецело полагались на местные элементы, что мы открывали им полный простор действий, что мы именно с мест ждали того энтузиазма, который создал непреоборимость и быстроту действий нашей революции. Я знаю, что с тех пор нашим местам приходилось переживать много весьма различных, так сказать, пертурбаций. Отношение мест к центру составляло нашу немалую задачу, и я вовсе не хочу сказать, что эта задача всегда решалась нами идеально: при общем уровне культуры, который мы имеем, нам о таком идеальном решении мечтать нечего. Но что она решена искреннее, правдивее и прочнее, чем в каком бы то ни было другом государстве, — это мы можем сказать смело.
В заключение я коснусь еще только одного вопроса, который меня особенно интересует и который, я думаю, должен также интересовать и всех вас, хотя формально ни на вашей повестке, ни в списке вопросов он не стоит. Это — вопрос о нашем государственном аппарате, старый и вечно новый вопрос.
