266
В. И. ЛЕНИН
перед всей русской социал-демократией и перед темп социалистами и рабочими, которые вложили все свои силы в подготовку и образование «Российской социал-демократической рабочей партии» и которые наполняют теперь большей частью русские тюрьмы, – этот долг требует, чтобы представители новых взглядов не ограничивались шпынянием из-за угла каких-то «наших революционеров» вообще, а прямо и открыто заявили, с кем именно и в чем именно они не согласны, какие именно новые воззрения и новую программу ставят они на место старых.
Нам остается рассмотреть еще один и едва ли не самый важный вопрос: как объяснить возникновение подобного попятного направления в русской социал-демократии? Одними личными качествами редакторов «Раб. Мысли», одним влиянием модной бернштейниады объяснить дело, по нашему мнению, нельзя. Дело объясняется, по нашему мнению, главным образом особенностью в историческом развитии русской социал-демократии, которая породила – и временно должна была породить – узкое понимание рабочего социализма.
В 80-х и начале 90-х годов, когда начинали практически работать в России социал-демократы, они видели перед собой, во-1-х, народовольцев, которые упрекали их в том, что они отстраняются от политической борьбы, завещанной русским революционным движением, и с которыми социал-демократы вели упорную полемику, а, во-2-х, российское либеральное общество, которое тоже недовольно было поворотом революционного движения от народовольчества к социал-демократии. Полемика и с теми и с другими вертелась около вопроса о политике. Воюя против узкого понимания народовольцев, сводивших политику к заговорщичеству, социал-демократы могли высказываться и высказывались иногда вообще против политики (ввиду того, что господствовало определенное узкое понимание политики). С другой стороны, в либеральных и радикальных салонах буржуазного «общества» социал-демократы могли слышать нередко сожаления о том, что революционеры оставили террор: люди, дрожавшие больше всего за свою шкуру и
